Жак-Луи Давид — выдающийся французский художник, писавший картины в стиле неоклассицизма. Впрочем, прославился он и бурной общественной деятельностью, чего стоит только вынесение смертного приговора королю Людовику XVI на заседании конвента в 1793 году. Давид искренне разделял идеи буржуазной революции во Франции, когда народ, смертельно уставший от несправедливости монархического режима, решил организовать республику. Вот только революция и новый порядок, построенный на терроре, не принесли его идеологам ничего хорошего, потому и всё закончилось для них печально — например, Марат был убит Шарлоттой Корде, которая тайком прокралась в его дом, что дало повод Давиду написать одну из своих лучших работ «Смерть Марата».
Жак-Луи Давид. Смерть Марата.
По иронии судьбы, в 1784 году именно для короля Людовика XVI он написал одну из своих лучших картин — «Клятва Горациев». Вот только эта картина нашла отклик в сердцах революционеров, то есть людей, как раз враждебных для короля. Но что в ней такого особенного, почему она стала так популярна, какие струны души французских революционеров задела и почему даже сейчас восхищает наших современников? Об этом мы и поговорим в данной статье.
Жак-Луи Давид. Клятва Горациев.
Когда изучаешь подобные картины, важно знать сюжет, о чём собственно она и написана. Согласно преданиям историка Тита Ливия, в VII веке до нашей эры всерьёз враждовали жители двух городов — Рима и Альба-Лонга. Они постоянно нападали друг на друга, вели междоусобные войны. Но когда появился новый куда более опасный враг — варварам пришлось прийти к соглашению, и способ для него был выбран достаточно оригинальный, но вполне в духе того времени, по крайней мере, как любят описывать историки и передают народные сказания. Выбрали трёх лучших воинов от каждого города, от Рима — братьев Горациев, от Альба-Лонга — братьев Куриациев.
На этой картине Давид изобразил момент клятвы братьев Горациев перед своим отцом, где они обещали победить или умереть. Всё верно — слишком высоки ставки, тут бой нескольких человек заменяет битву множества воинов, потому и относится к предстоящему поединку следует предельно серьёзно.
Между прочим, на картине Давид очень точно подметил психологию древних римлян, не всех, конечно, но тех, кому небезразлично понятие о чести и воинском долге. Мужчины должны воевать и нет ничего выше этого, даже собственная жизнь менее важна. Женщинам остаётся с этим только смириться. Защита Отечества важнее всего, но только в отличие от нынешнего времени, большинство здравомыслящих людей тогда искренне так считали и причём имели на то вполне весомые основания, поскольку воинственные соседи могли бы учинить полный погром со всеми вытекающими — уничтожением всех мужчин, способных дать отпор, и угону женщин и детей в рабство.
Никола Пуссен. Похищение сабинянок.
Потому и мужчины на картине Давида предельно серьёзны и не допускают даже мысли биться не в полную силу, хоть как-то поберечь себя. Их жёны искренне переживают, они прекрасно понимают — вернуться с той битвы далеко не все, да и ранения могут быть очень серьёзными, но им остаётся только плакать и молить всех богов о сохранении жизней своих мужей. А драматизма добавляет тесные родственные связи Горациев и Куриациев — воины являются двоюродными братьями, то есть брату придётся идти на брата, а жена одного из братьев Горациев, сидящая ближе всех к зрителю, является ещё и родной сестрой одного из братьев Куриациев.
Клятва Горациев. фрагмент.
То есть ей наверняка придётся оплакивать смерть мужа или брата, а то и обоих сразу. Посередине сидит Камилла — сестра братьев Горациев. Она по злому року судьбы помолвлена с одним из братьев Куриациев, а на дальнем плане — мама братьев с двумя своими внуками. Давид написал её относительно молодой и красивой, потому, на первый взгляд, её вполне можно принять за жену одного из братьев. Но такова уж особенность академизма и неоклассицизма — приукрашивание персонажей, искреннее восхищение художника красотой человеческого тела, потому там старость и даже зрелость изображают, лишь когда это действительно необходимо, особенно когда дело касается женщин.
Разумеется, и отец, и братья прекрасно понимают, чем может закончиться битва, их терзают вполне объяснимые сомнения, и радости в той клятве немного, скорее угрюмая решимость идти до конца.
А дальше случилась настоящая трагедия. В живых остался лишь один из братьев Горациев, все остальные погибли. Он с почестями вернулся в Рим, народ искренне торжествует и радуется — в душе все прекрасно понимают, что не будь той битвы шести человек, пришлось бы биться многим воинам и потери бы были катастрофическими. А так достаточно вознести почести одному герою. И тут брат увидел, что его сестра Камила плачет по погибшему жениху. Тот поддался серьёзному гневу — как можно плакать по врагу, если весь римский народ празднует победу? Он выхватил меч и убил свою сестру.
Фёдор Бруни. Смерть Камиллы, сестры Горация.
По закону его следовало бы казнить. Но в защиту выступил его родной отец, он попросил суд оправдать своего единственного оставшегося сына, который сумел поставить любовь к родине выше любви к родной семье. Интересно, а как бы сейчас официально оценивали поступок того брата Горация?
Давид в своей картине постарался противопоставить мужскую силу и долг воина женскому горю. Потому и картина как бы создана из двух частей. На первой, там, где мужчины — прямые линии, жёсткие взгляды, напыщенные, хоть и несколько театральные позы, напряжённые мускулы, мечи, как символ войны и несомненные орудия убийства.
Клятва Горациев. фрагмент.
Женская половина картины — отображение безграничного горя. Линии там плавные, текущие, все женщины сидят, и это подчёркивает их подчинённое положение. Их одежда несколько более блёклая, а интерьер — типично мужской.
Давид, разумеется, не был новатором подробного художественного приёма объединения в одной картине противоположностей и выстраивания контраста между ними. Он мог подсмотреть нечто подобное у Тициана, например, на его картине Даная и золотой дождь.
Тициан. Даная и золотой дождь.
Слева — прекрасная Даная, написанная яркими красками, как будто залитая светом, справа — служанка, тёмная, некрасивая, составляющая разительный контраст с Данаей. Словно бы борьба света и тьмы, добра и зла. Тициан был великолепным колористом, и эта картина в очередной раз доказывает данный тезис.
Картина Давида стала для французской живописи знаковой и новаторской, своеобразной точкой отсчёта. До этого была фривольная эпоха Рококо, чьими представителями являлись Буше и Фрагонар. И картины тех художников — мягкие, легкомысленные, иногда даже чересчур, на грани вульгарности и пошлости, особенно по современным понятиям, но они полностью соответствовали вкусам богатых французских аристократов и короля.
Франсуа Буше. Любовное письмо.
Картина Давида стала пророческой, вскоре трагедия пришла в многие французские семьи, а брат пошёл на брата — началась революция во Франции. Потому она и была для его современников значимой — Давиду удалось предсказать грозные события, написать созвучную эпохе картину. И россияне, возможно, лучше других понимают весь ужас написанного Давидом полотна, когда за красивой клятвой начинается далеко не красивая трагедия.
Купить уникальные товары ручной работы или современный арт вы можете на artAlebrio - это международная торговая площадка, объединяющая людей, которые хотят создавать, продавать, покупать и коллекционировать уникальные вещи - покупайте лучшее с нами artAlebrio.com.
Подтверждая ваш заказ, вы безоговорочно принимаете эти Общие условия продажи
