Жан Огюст Доминик Энгр (1780–1867) — французский художник-неоклассицист, который, как и наш замечательный живописец Василий Верещагин, отличался несдержанным характером, возможно потому, что рано уверовал в собственную гениальность и не любил, когда другие не разделяли подобное мнение. А как его можно было разделять, если Энгр был ещё очень молод, практически мальчишка, и не создал ни одной по-настоящему выдающейся работы. Однако он впоследствии написал впечатляющие картины, так-то в отличие от многих, для подобного мнения у него были все основания. О самолюбивом художнике Доминике Энгре чей талант был тождествен его непростому характеру мы и поговорим в этой статье.
Наполеон I на императорском троне
Энгру очень повезло с отцом — тот был художником и гравёром, потому с радостью обучал Жана всему, что знал сам, благо он единственный из его троих детей имел способности к живописи. Жан говорил, что всему обязан своему папе, и будь у того те же возможности, как у сына и такой талантливый учитель каким являлся он сам, то наверняка стал бы выдающимся художником. Он с радостью вспоминал своё детство и красный мелок, которым рисовал свои первые наброски. Помимо живописи, отец научил сына любить и воспринимать музыку, а заодно играть на музыкальных инструментах, в частности, на скрипке. Вот только музыкантом Энгр был посредственным, впоследствии над «скрипкой Энгра» откровенно смеялись, но признавали, что и у великих художников могут быть свои маленькие слабости, благо невзрачная игра на скрипке куда извинительнее, нежели смутьянство Караваджо или похоть позднего Тициана.
Юпитер и Фетида
Когда Энгр подрос, его отдали на 5 лет учиться в школу изящных искусств в Тулузе, а в 17 он обучался у самого Давида в Парижской академии живописи. Юношей он был упорным и целеустремлённым, учился лучше всех, хотя и крайне неразговорчивым, а посиделки с друзьями за кружкой пива предпочитал занятиям. Это не способствовало популярности Энгра среди товарищей — ему дали кличку «отшельник», зато учителя не могли нарадоваться на столь старательного юношу.
Давид способствовал выдвижению картин Энгра на Большую Римскую премию — главный французский конкурс для молодых художников, призом которого являлось оплачиваемая четырёхлетняя поездка в Рим. Так-то и в нашей Петербургской Академии художеств, когда выдвигали одного или двух лучших студентов для поездки за границу на казённый счёт не придумали ничего нового — подобная практика существовала во всех ведущих европейских странах.
Со второй попытки он её получил, но денег на подобные расходы в обедневшей французской казне не было, потому предложили альтернативу — Энгр получил в собственность мастерскую, где писал портреты и копировал работы классиков, а заодно и получил известность в Париже как отличный портретист. Поднакопил денег и спустя пять лет он поехал в Рим уже за свой счёт, не будучи никому обязан.
Сидящая купальщица
Италия покорила Энгра сразу, стала для него второй родиной, он стал жить там на постоянной основе, и по мере готовности посылал во Францию свои картины — выполненные заказы и работы для парижского Салона. Однако они больших восторгов не вызывали, потому Энгр переключился на итальянских заказчиков, которые его картины оценивали не в пример выше.
Но в 1824 году он возвращается во Францию, привезя с собой своё лучшее на тот момент полотно — Обет Людовика XIII.
Обет Людовика XIII
Это был триумф, господство неоклассицизма во всей его красе. Всем несколько поднадоели слащавые романтические картины в стиле барокко, а работы Фрагонара и Буше уже казались безнадёжно устаревшими, пригодными лишь для того, чтобы висеть в обветшалых родовых имениях оставшихся французских аристократов. То ли дело неоклассицизм — новый взгляд на нестареющую классику, Энгра сравнивают с самим Рафаэлем, награждают орденом Почётного легиона, дают звание академика живописи. Карьера художника идёт по нарастающей — он уже президент парижской Академии изящных искусств.
И свои обязанности он выполнял исправно, более того, однажды сохранил жизни своих студентов. В 1837 году случилась очередная эпидемия холеры, от которой умер один студент. Остальные поддались панике и стали срочно собирать свои вещи, чтобы бежать куда глаза глядят — решение поспешное и непродуманное, трудно убежать от холеры, вероятность подхватить заразу в дороге, заполненной такими же беглецами, возрастает многократно. Энгр велел студентам и преподавателям укрыться на вилле Медичи, закрыть все двери и не выходить на улицу. Студенты занимались, по вечерам музицировали и очень искренне молились Богу, чтобы холера обошла их стороной. В итоге их мольбы были услышаны, больше никто не заболел.
Большая одалиска
Энгр в отличие от других французских художников той эпохи, в частности, Давида и Делакруа был аполитичен. Во Франции сменялись с калейдоскопической быстротой эпохи — Французская революция, правление Наполеона I, Реставрация, Вторая империя, а Энгр просто писал свои картины, не присоединяясь ни к какой политической силе. По словам художника, ему все равно, кто там сидит наверху, главное, чтобы ему дали спокойно заниматься живописью.
Ещё до поездки в Италию Энгр обручился с одной девушкой, однако длительное пребывание вдали от родины и вынужденная разлука основательно охладили его чувства, да и родители девушки посчитали, что столь непостоянный и ветреный художник их дочери не нужен.
Рафаэль и Форнарина
А в Риме Энгр влюбился в жену французского чиновника, который жил в этом городе. Она оказалась дамой порядочной, изменять мужу не захотела, но, желая утешить художника, поступила чисто по-женски — познакомила со своей двоюродной сестрой — модисткой Мадлен Шапель, очень похожей внешне на неё. И тут всё сошлось — у Энгра и Шапель было много общего: бешеный темперамент, взгляды на жизнь и искусство, отношение к быту. Мадлен оказалась отличной женой — легко уживалась со своим отличавшимся сложным характером мужем и успешно вела домашние дела. Вот только с детьми супругам не повезло — их первый ребёнок умер в младенчестве, а больше детей и не было. Вместе они прожили 36 лет, до самой смерти Мадлен.
Мадонна перед чашей с причастием
Энгр очень переживал — он несколько лет прожил затворником, редко выходя из дома, целиком уйдя в любимую им живопись, ставшей последней отдушиной в жизни. Но потом друзья свели его с Дельфиной Рамель, которая была моложе 71-летнего художника на 28 лет. Та взяла на себя заботы по дому, позволив Энгру заниматься только написанием картин.
Портрет герцогини де Брольи
Однако нужно было быть очень покладистой женщиной, чтобы суметь ужиться со столь авторитарным человеком. Энгр не терпел никакую критику в свой адрес, а если кто и осмеливался ругать его картины, то тот становился его врагом, и даже спустя много лет Энгр не забывал про это. Но при этом обладал преподавательским талантом — студенты его искренне уважали и считали занятия, которые он проводил, очень интересными и полезными. Главное — во всём с Энгром соглашаться и не иметь своего мнения, пусть даже оно и кажется верным. Хотя, возможно, подобная авторитарность прикрывала неуверенность в своих силах.
Его картины упрекали в холодности и беспристрастности, что иногда было вполне обоснованно. Зачастую лучше всего у Энгра получались портреты, но сам художник считал их низким жанром, лишь способом заработать на жизнь. Зато картины на античные и исторические темы — вот где истинное искусство. А ещё Энгр очень хорошо писал обнажённую натуру, всевозможных богинь наяд и нимф, он искренне восхищался красотой женского тела и пытался отобразить его на холсте.
Источник.
Энгр был приверженцем классической живописи, её последним оплотом, но странное дело, его картинами восхищались импрессионисты, фовисты и даже Пикассо, которые классическое искусство не очень-то и жаловали. Значит, было что-то ещё в его картинах, что и сейчас притягивает любителей живописи во всём мире.
Приглашаем всех ценителей современного искусства, фотографии, графики товаров рукоделия на арт ярмарку в Артплей "Зажги снега" 8-9 апреля.
Мы в соц. сетях
Подтверждая ваш заказ, вы безоговорочно принимаете эти Общие условия продажи
