Поцелуй Иуды. Меня с детства волновал этот эпизод Евангелия. Девочкой, я надеялась, что Иуда остановится и не предаст. Позже, анализируя цепочку причинно -следственных связей, я пришла к очевидному: если бы Иуда не поцеловал Христа, того бы не взяли под стражу, не распяли бы и он не воскрес. Иуда и Пилат — такие же необходимые звенья общей цепи, как и Иисус. Если идти от того, что Иисус знал, что с ним будет, и предположить, что и Иуда знал, на что идет, то его жертва еще более трагична, потому что своим поступком он попадает в последний круг Ада и обречен на проклятия со стороны христиан. В картине я уравновешиваю Христа и Иуду. Иисус — это человек, который, несмотря на готовность и знание, испытывает человеческие чувства: он боится. “Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет”. Отец не может повернуть процесс обратно, но может помочь, как помог бы каждый в такой ситуации своему ребенку: он закрывает глаза Сыну. Иуда на картине — наоборот, не человек, а судьба. Твердость, принятие своей роли в истории. Как дань этому я добавила синего кобальта в его глаза — такое небо у Джотто в фресках Капеллы дельи Скровеньи — одной из самых знаменитых изображений сюжета. В противовес небесности синего — яркие штрихи углем контура лица и короны.

Между лицами Христа и Иуды — Голгофа с тремя распятиями, история, которая скоро случится. Черное небо — небо с картины Николая Ге “Распятие” — единственно возможное и любимое с детства. Распятия — кроны деревьев, уходящие корнями в низ картины, небрежно окрашенный фиолетовый и ядовито-зеленый.Деревья — олицетворения человека, проходящего путь от плотского эгоизма внизу к высшей точке Голгофы, где Иисус, откинув эгоизм и страх, принес себя в жертву ради людей.

И тем не менее… на одном из листов деревьев — яблоко. Все циклично.