Обри Бердслей (1872–1898) — английский художник и гравёр, который создавал достаточно провокационный для того времени работы. Он не стеснялся писать откровенно, заострять внимание на «запретных» в то время темах, возможно потому, что он с детства знал — жить ему предстоит недолго из-за туберкулёза, который тогда практически означал смертный приговор, особенно если развился с раннего возраста, и потому старался всё успеть, да и не загадывал далеко, а просто рисовал, что ему самому было интересно. В своих ранних иллюстрациях он тщательно вырисовывал все мелкие детали, но потом всерьёз увлёкся японской гравюрой, в частности, работами знаменитого мастера Хокусая и других художников, потому перешёл к чистому рисунку без прорисовки фона, но потом, по желанию заказчиков, стал вновь писать более детально, как, например, для обложки журнала Савой.
О гравёрах и иллюстрациях Бердслея и его короткой, но яркой жизни мы и поговорим в этой статье.
Савой (обложка журнала)
Бёрдслей всегда был несколько не от мира сего и откровенно странным. Возможно, знание, что он наверняка умрёт в раннем возрасте, так действовало на художника, определяло его мотивы и поступки, но при этом он, по крайней мере внешне, не боялся смерти, и до последнего на публике и в кругу друзей не придавал значение своей болезни. Он просто жил, и почти всегда был в центре внимания. Впрочем, сам Бердслей не очень-то и радовался такому положению дел, поскольку наряду с восхищением было немало и критики, а то и откровенной ненависти и порицания. Но он всегда на критику отвечал вполне в английском духе — сдержанно и остроумно, и делал вид, что ему всё до лампочки. Вот только внутри наверняка всё же переживал — он был молод, а молодость не предполагает философское отношение к жизни.
Автопортрет
Обри не был красив — скорее нескладен, рост его был внушительный, лицо, из-за худобы вытянутое, а причёска неряшливая и чудаковатая. Но стоило ему куда-либо прийти у него сразу появлялись или друзья, или враги и недоброжелатели, словно он всегда вызывал самые противоречивые чувства у людей, но никогда равнодушие.
Мама Обри Бердслея Элен была в юности особой экстравагантной, хотя и очень красивой. Ухажёров у неё было множество, и она не стеснялась их ухаживаний, охотно заводила отношения, но не переступала границы дозволенного в то время. Хорошеньким девушкам многое сходит с рук, и Элен этим охотно пользовалась. Однажды она пришла в церковь — народу было множество, а ей захотелось оказаться в первом ряду, среди самых почтенных граждан, а не толпиться с молодёжью у входа. Потому она притворилась глухонемой и пошла напролом. Наверняка смеху среди хорошо её знавших подружек и друзей было немало.
Наконец, она ответила взаимностью Винсенту Берслею и решила выйти за него замуж. Но всё не заладилось с самого начала. Во время свадьбы разыгрался основательный шторм, в итоге молодые и гости даже не могли войти в церковь через главные ворота. Пришлось довольствоваться второстепенной узенькой дверкой, и уже в этом многие усмотрели дурной знак. Как в воду глядели. Вскоре какая-то вдова подала на мужа Элен в суд, заявив, что тот хотел взять её в жёны, но вот предпочёл молоденькую вертихвостку Элен. Доказательства были налицо, а потому пришлось молодожёнам продать немалую часть имущества, чтобы дать денег вдове и замять тот конфликт. Молодые стали жить у родителей Элен, которые её нового мужа после того случая откровенно невзлюбили.
Венера между богами
Потом супруги перебрались в Лондон, где немало помыкались по съёмным углам и хлебнули нужды. Элен зарабатывала, давая уроки музыки, и вскоре напрочь разочаровалась в своём муже и вообще в семейной жизни. Вся её неуёмная энергия переключилась на сына, и она стала его обучать всему, что знала и умела сама. Обри с детства учили музыке и рисованию, а Элен посчитала, что её одарённому сыну — подобную легенду она тщательно поддерживала и, возможно, сама в неё верила, нужно читать не детские книжки, на её взгляд, чересчур примитивные, а серьёзные взрослые романы. Потому у некоторых его современников и пошла привычка считать Обри вундеркиндом, и это мнение всячески поддерживалось Элен. Но он был совершенно обычным мальчиком и среди сверстников выделялся только излишней серьёзностью. Обри и его сестра Мейбл со сверстниками общались мало, что было совершенно необычно для того времени — основные навыки социализации дети небогатых родителей получали на улице. Они большую часть времени проводили вместе и родная сестра для Обри была самым близким человеком.
Награда танцовщицы
Лучшее время в жизни Обри пришлось на его учёбу в Брайтонской школе. Несмотря на неординарную внешность, он быстро нашёл немало друзей, всерьёз увлекался там рисованием. Он даже разрисовал поля всех своих учебников и учителя поражались мастерству рисунков и обилию мелких деталей. Помимо живописи, Обри интересовался театром и литературой, то есть был настоящей творческой личностью. Потому и вопросов о поиске его дальнейшего жизненного пути не возникало — Обри твёрдо решил стать художником.
К 1895 году Обри был уже вполне известным иллюстратором. В его активе значились немало великолепных рисунков, а главные из них — иллюстрации к рыцарским рассказам «Смерть Артура».
Мерлин и Нимуэ
Сами рассказы большого успеха у критиков не имели, зато издания этой книги с иллюстрациями Обри выпускаются и пользуется заслуженной популярностью даже в наше время. Вершиной творчества искусствоведы признавали работу над иллюстрациями к пьесе Оскара Уайльда Саломея.
Кульминация
Обри стал вполне уважаемым иллюстратором, недостатка в заказах не было. Но тут пришла неприятность, откуда не ждали. Оскара Уайльда посадили за решётку — тогда в Англии нестандартная ориентация была уголовно наказуема, и он захватил с собой в тюрьму книжку в жёлтой обложке, на содержание которой представители прессы внимание не обратили, зато цвет обложки запомнили. По нелепой случайности Обри работал тогда в редакции журнала «Жёлтая книга», и газетчики посчитали, что он имеет отношение к опальному писателю.
Выручили друзья — поэт Андре Раффалович и издатель Леонард Смитерс. Смитерс предложил работать Обри в своём журнале Савой и тот с радостью согласился.
Вагнериты
Диагноз туберкулёз Обри поставили уже в 7 лет. Особенно его донимали обострения зимой, а здоровье с каждым годом ухудшалось. Но он не сдавался и продолжал работать, при этом рисовал часто достаточно откровенные картинки, например, цикл работ о Лисистрате.
Лисистрата обращается к афинским женщинам
Предчувствуя скорую смерть, перебрался на юг Франции, надеясь хоть там прожить на несколько месяцев дольше — тяжело умирать молодым, когда чувствуешь, что столько ещё сможешь сделать.
Незадолго до смерти Обри попросил Смитерса сжечь все «неприличные» рисунки, но тот его желание так и не исполнил, возможно посчитал, что сжигать произведения искусства — а именно так он относился к рисункам своего друга, совершенно неправильно. Впрочем, Обри уже было всё равно — слишком его мучил туберкулёз, а после особенно сильного приступа талантливого иллюстратора не стало. Ему было всего лишь 25 лет.
Большой выбор современной живописи, графики, фотографии современных художников на сайте маркетплейса artalebrio.com. Покупайте искусство напрямую у художника.
Мы в соц. сетях
автор статьи Михаил Федорин
Подтверждая ваш заказ, вы безоговорочно принимаете эти Общие условия продажи
